Женя Жигуленко: преимущества роста в авиации во время войны

И девчонки могли

О лётчицах-бомбардировщицах полка Евдокии Бершанской ходят разные легенды. Например, говорят, что прозвище «ведьмы» дали им враги, а сами они называли себя «ласточками». Или что до войны были обычными девушками и женщинами, которые небо покоряли с нуля. Также есть обидные мифы, лучше даже не упоминать.

Не одна из «ночных ведьм» до службы в полку не была военной лётчицей. Все были обычными девушками и женщинами. Но набирали в полк не всех желающих. Предпочтение отдавалось девушкам с лётной подготовкой — выпускницам авиационных школ и академий, занимавшимся в аэроклубах. Охотно брали и парашютисток. До войны женщинам самолёты водить разрешали, запрет появился только в середине двадцатого века. Сейчас об этом многие не знают.

Евгения Жигуленко окончила лётную школу и училась в Дирижаблестроительном институте, который теперь носит имя Циолковского. Во время войны узнав о наборе в женский авиационный полк, сразу отправилась записываться. Её направили доучиваться, чтобы улучшить лётную подготовку и получить подготовку штурмана. В сорок втором году Жигуленко сдала экзамены и оказалась на фронте. Такие факты уместны в те годы. Но Женя жила не войной и не учёбой, хотя небо и самолеты любила беззаветно.

Чужая фамилия

Никто не может найти корни этой мечтательной и смелой женщины, удостоенной звания Героя Советского Союза. В годы после Гражданской войны детские дома, приюты, колонии переполнены вчерашними беспризорниками. Некоторые потерялись во время побега в мирную глубинку, другие стали сиротами настолько рано, что не помнили фамилии — родственников найти невозможно. Третьи оказались ненужными для родственников. В конце концов, были дети, которых привели как беспризорников, чтобы скрыть сомнительное для советской власти происхождение.

Мать и отец Евгении воспитывались в детских домах. Фамилию матери неизвестно. Отца предположительно звали Азаровым при рождении, до детского дома он трудился на богатых крестьянах. Потом сменил фамилию, выкупив чужие документы на Андрея Жигуленко — по этим документам его признали непригодным к службе, и удалось избежать принудительной мобилизации белогвардейцами.

Необычная история. Есть подозрения, что белые солдаты не проверяли документы при мобилизации. Так сложились обстоятельства в семье, и другая жизнь для Евгения была неизвестна. Под чужим именем она начала жить в Краснодаре.

Самая длинноногая

Женя Жигуленко выросла высокой, стройной девушкой с правильной осанкой и лицом, напоминающим лицо казачек старой породы. Многие на Кубани до сих пор не верят, что Жигуленко, скорее всего, не из местного населения.

Зайдя на фронт, мало чего её так радовало, как рост и длинные ноги. В строю стояла она самой высокой, первой, ближе всего к самолётам. И бежала быстро — всегда у самолётов оказывалась вперёд подруг. Это давало возможность раньше всех вылететь, а значит, раньше вернуться за новыми бомбами, а значит, на один вылет сделать за ночь больше других девушек.

Каждая ракета, доставленная врагу, означала потерю склада с теплой одеждой или оружием, потеря пушки и полосы на аэродроме, в итоге — только потери для противника. Наши солдаты получали жизнь.

В женском полку не было современных истребителей для ведения боя. Хотите летать на них — записывайтесь в смешанные полки: таковые существовали. У девушек Бершанской были бипланы. Над землей летала низко, сбить их из орудия или расстрелять из другого самолёта — простое дело. Но часто лётчицы не брали ни пулемёты, ни парашюты. Биплан мог поднять очень ограниченный вес; минус оружие давало плюс бомбу. Лётное мастерство, к тому же, давало больше шансов спастись, чем пулемёт или парашют. Каждая из выживших лётчиц полка была настоящим виртуозом штурвала.

По цели стреляли без радиоуправления, при маскировке, почти на интуиции. Обратно возвращаться было нелегко, родную полосу освещали фонари только с одной стороны. Говорили, что садились по папироске командира.

Кроме бомб доставляли еду и боеприпасы окруженным. Солдаты вспоминали, что всегда знали – на биплане с «посылками» либо девушка, либо парень. Парни летали молча, девушки обязательно что-нибудь подбадривающее выкрикивали. Звонкие приветы с неба действительно поддерживали боевой дух. Если самолёт пролетал молча, то как будто чего-то не хватало.

Остроумная, обаятельная

Женя жила не только арифметикой бомбёжек и вылетов. Была очень мечтательной. В тихие дни могла уйти на прогулку на лодке и вернуться с букетом водяных лилий. Могла положить в кабину подруге букет полевых цветов, так, на удачу. Бывшая однополчанка по Чечнева вспоминала о ней: остроумной, обаятельной, нежной души.

В ходе перебазирования Женя попала в автомобильную аварию. Проснулась в госпитале в одном белье. Не выпускали её — сотрясение мозга могло быть, нужно было подождать и посмотреть. Но Жене хорошо себя чувствовало, и обидно ей было зря тратить ночи. Стянула халат и прямо в нём угнала грузовик, приехав так же в полк. В другой раз выдали сухие пайки, а запить не оказалось даже воды. Женя исчезла и вернулась с бидоном молока. Выпросила его у колхозниц. Неудивительно, что сама себя называла «лётчицей-налётчицей».

После войны продолжала службу в ВВС, но уже не за штурвалом — на Дальнем Востоке летала штурманом. Еще десять лет отработала, потом уволилась, переехала в Сочи. Сначала читала лекции, но быстро стала чиновницей, дослужилась до начальницы управления культуры города. Переехала, чтобы работать в министерстве культуры РСФСР, в Москву и… И всё бросила. Не того хотела, совсем не того.

Память о небе

Легендарные лётчицы оставили мало следов в культуре: стали героинями комедии «Небесный тихоход» и мелькнули в драме «В бой идут одни старики». По их воспоминаниям сняли документальный фильм, но разве не заслужили они большего? Евгения поняла, что или сама запечатлеет ещё горячую, ясную память о подругах, или никто не сможет этого сделать со всем знанием.

В институт Герасимова она пошла учиться на кинорежиссёра, чтобы снять фильм о своих подругах. О тех, кто прошел вместе с ней путь до победы, и тех, кто ушел раньше. В пятьдесят лет Евгения начала новую карьеру, когда женщине уже ставили крест.

С началом кинопроизводства выпустили фильм о «ночных ведьмах». «Одни сутки из тысячи ста» — сюжет о дне работы военной лётчицы. Короткометражка не получила признания, как и большинство подобных фильмов. Но стала обещанием успеха в будущем.

В 1981 году по экранам прошла цветная драма «В небе «ночные ведьмы»». Название само говорит о том, как летчицы относились к прозвищу. Во время войны не до пчёл! Фильм тронул зрителей и вышел в прокат за границу, где многих удивил. Не фантастика ли? Лётчицы в бою?

Больше, чем драма

Пока Жигуленко снимала драмы, такие как «Без права на провал», где она исполнила одну из ролей, в её жизни происходили трагедии. Муж бросил её с тяжелобольным сыном. Потом сын умер. Уходили и подруги, которых Женя, даже редко общаясь, продолжала сильно любить.

В девяностых режиссёрские амбиции Жигуленко так и остались нереализованными. Женщина когда-то ради кино оставила всё и оказалась ни с чем. Евгения стала простой пенсионеркой с небольшой пенсией, едва хватавшей на проживание. В её возрасте были нужны не только еда и кров, но и лекарства. А в это время начались разоблачения. Разоблачалось всё, что под руку попадало. Боевых лётчиц СССР чествовали? Значит, это представало как некая искусственная фигура. На фронте влияния у них не было, подвигов не совершали, лишь немного полетали на старых самолётах. Двеста тонн бомб, выходит, ничтожно. В 1994 году Евгения Жигуленко умерла. Может быть, кто-то был из стали, но не она.