Сергей Есенин: как на самом деле погиб поэт
Что мы знаем о Есенине? Крестьянин от сохи, красавец с пшеничными кудрями и васильковыми глазами, любимец женщин, скандалист, пропойца, муж Асейдоры Дункан и антипод Маяковского. Буянил и бузил всю свою недолгую жизнь и в конце концов допился до того, что «в петлю слазил в Англетере». Напоследок оставил стихи «До свиданья, друг мой, до свиданья», написанные собственной кровью. Так нам внушали с детства.
Не останавливался в «Англетере»
Владимир Кузнецов начал с изучения хозяйственных книг некоторых учреждений Ленинграда 1920-х годов. И был поражен: оказалось, что в списках постояльцев «Англетера» Есенина нет! Никогда поэт там не останавливался. В то время существовала обязательная для всех «форма N 1» , требовавшая составления контрольно-финасовых ревизорских списков жильцов гостиниц со сведениями о постояльцах. Имя Есенина в списках «Англетера» не значится.
Но как же Сергей Александрович оказался в пятом номере этой гостиницы, где было проведено расследование его гибели?
Так ведь и пятого номера как помещения для постояльцев в гостинице не существовало. Вернее, номер этот был, но использовался в качестве буфетной, и жильцов в нем до 28 декабря не числилось. Это, кстати, заметно и по описаниям обстановки в комнате, как будто состоящей из наспех собранных предметов. Однако комендант гостиницы Василий Назаров и следователь районного отделения милиции Николай Горбов расписались на акте обнаружения тела поэта в этом номере.
Комендант и следователь, которые вскоре оба были заменены другими людьми, потому что отправились в тюрьму.
Вскрытие показало
Акт о вскрытии тела Есенина, позволяющий установить точную причину его смерти, также исчез. В документах по делу о гибели поэта указано, что акт составлял известный судмедэксперт Г. Гиляревский. Сравнив другие документы, подписанные Гиляревским, В.Кузнецов пришел к выводу, что и почерк, и подпись, и манера изложения – ничего общего с актом о смерти Есенина не имеют. Но даже и в поддельном акте поражает несоответствие деталей картине гибели: несколько глубоких ран на руках и лице, большая рана на лбу, положение тела, непрочно привязанного к трубе шарфом, отсутствие характерных для повешенного признаков.
А что же свидетели? Кузнецов обнаружил, что все, подписавшие документы о смерти Есенина, все оставившие воспоминания о роковом дне – чекисты либо информаторы ЧК. В том числе и некоторые литераторы, считающиеся друзьями Сергея Александровича.
Георгий Устинов, журналист и критик, и его жена, рассказывавшие в печати о том, как они опекали Есенина и не смогли все же удержать его от самоубийства. Устинов – соратник Троцкого, который даже не жил в гостинице в это время и не был на похоронах Есенина.
Николай Клюев, одно время бывший и другом и чуть ли не наставником Есенина, а потом разошедшийся с ним по политическим вопросам. В 1924 году Клюев выпустил хвалебную книгу о Ленине( похоже, что он даже не встречался с Есениным в это приезд и в гостиницу не приходил, а просто оставил лжесвидетельство).
Однако ключевой фигурой является «поэт» Вольф Эрлих, давно уже работавший в аппарате и подчинявшийся непосредственно заместителю начальника ленинградского ГПУ. Именно он почему-то оказался в пятом номере, а потом отправился в морг «стеречь тело» Есенина, так что работавшие там квалифицированные сотрудники не смогли составить акт по форме. Именно он привозит в Москву официальное свидетельство о смерти Есенина, составленное не в том районе, где было обнаружено тело, а в другом, где работали хорошо ему знакомые друзья-чекисты. Вольф Эрлих, писавший такие, например, строки: «Пойми, мой друг, святые именины твои отвык справлять наш бедный век. Запомни, друг, не только для свинины, – и для расстрела создан человек».
Последнее стихотворение
Именно этому человеку якобы отдал Сергей Есенин записку со своими последними стихами, вскоре исчезнувшую, так что никто не проводил даже экспертизу крови, которой они были написаны. Зато стихи – в которых нет ни одного Есенинского золотого образа, ни одного оригинального слова, ни одной блистательной рифмы – остались! Подтверждая, что поэт добровольно ушел из жизни, для чего они, видимо, и были задуманы. Владимир Кузнецов проанализировал почерк на копии записки и пришел к выводу, что он тоже подделан, причем не слишком удачно.
Похоже, этот «друг» прекрасно знал, что Сергей Есенин был убит. Кузнецову удалось доказать, что рядом с «Англетером» размещалась организация ГПУ, где людей допрашивали, пытали, убивали. Перетащить оттуда искалеченное тело Есенина, убитого на допросе, созвать хорошо проверенных свидетелей, создать нужную обстановку в пустой комнате, сфальсифицировать официальные документы и затем объявить на всю страну о самоубийстве знаменитого поэта и всенародном горе – дело для чекистов не такое уж сложное.
Но кому и зачем понадобилось расправиться с поэтом с такой немыслимой жестокостью?
Тайна смерти
И на это в книге Кузнецова есть ответ. Известно, что Есенин бежал в Ленинград и появился там 24 декабря 1925 года, спасаясь от суда. В сентябре 1925 года, возвращаясь из Баку, он вступил в резкий конфликт с партийным чиновником, при свидетелях, и тот подал на него в суд. Чтобы избежать судебного разбирательства, которое было у него не первым, Есенин сначала лег в психиатрическую клинику профессора Ганнушкина, своего земляка, который любил поэта и готов был ему помочь( в этой клинике были написаны несколько его лучших стихов, например, «Клен ты мой опавший»). Но это была временная мера. Есенин решил в декабре уехать в Ленинград и нескольким знакомым сообщил, что дальше собирается «махнуть за границу» – в Прибалтику, а возможно и в Великобританию.
Однако он уже давно стоял у органов костью в горле. Яков Блюмкин, видный чекист, приревновал летом этого же года свою подругу к Есенину, а возможно, спровоцировал и скандал в поезде из Баку. За спиной Блюмкина стоял всемогущий в то время Лев Троцкий, которому в свое время донесли сообщение сексота о сказанных Есениным в берлинском кафе словах: «В Россию не вернусь, пока там правит Троцкий-Бронштейн».
После 1923 года отношения поэта с советской властью совершенно испортились: он осознал гибельность пути, по которому гнали потерявшую ориентиры страну большевики. Осторожностью и ханжеством он никогда не отличался, высказывал свои взгляды и в разговорах с самыми разными людьми, и в своих произведениях, например, поэме «Страна негодяев», где главный герой носит фамилию Чекистов.
Опасаясь огромной, истинно всенародной известности Есенина, влияния его поэзии на умы масс, международного скандала с его отъездом, поэта решили убрать. О том, что его смерть была тщательно отрепетированным спектаклем, говорят несколько фактов. Один из хороших знакомых поэта, приехавший на писательское мероприятие в Ленинград, вспоминает: выйдя с заседания на улицу 28 декабря в 14 часов дня, он купил ленинградскую газету с сообщением о смерти Есенина. Но дверь пятого номера «Англетера», по протоколу, открыли только в 11 часов утра этого дня! Представьте себе, с какой скоростью должны были работать корреспонденты, редакторы, наборщики, типографы – в то докомпьютерное время!
Напрашивается вывод – кто-то уже давно знал о смерти поэта и готовил в печать нужный ГПУ материал. Газета, разумеется, находилась под контролем чекистов, там работали многие из значившихся в деле о смерти поэта и потом оставившие шитые белыми нитками лжи воспоминания.
В лицемерной статье памяти Есенина Лев Троцкий оговаривается и называет днем его смерти не 28, а 27 декабря – по-видимому, поздним вечером этого дня поэт и был убит, и партийному бонзе поспешили доложить об этом радостном событии. Есть и еще более зловещие признаки заговора: Есенин приезжает в Ленинград 24 декабря, накануне Рождества, и в местных газетах появляются стишки одного из его знакомых, рассказывающие о каком-то рождественском гусе, который, не зная, что ему делать, повесился.
А потом годы и годы клеветы на всенародно любимого, великого поэта России, множество воспоминаний тех, кто был тесно связан с убийцами не только Есенина, но и Царской Семьи (один из его друзей, претендующий на то, что к нему были обращены последние стихи – родственник организаторов расстрела в Екатеринбурге), клеймо самоубийцы и потерявшего ум пропойцы, запрет на стихи, невозможность церковного поминания.
А народ горевал о нем. И золотые его строки, и любовь его к своей стране, сила и нежность, красота и искренность – бессмертны!
Текст: Мария Шахматова
