Любовь Василия Шукшина и Лидии Федосеевой: трудная калина
Разговор в поезде
Во время учебы во ВГИКе Шукшин старательно подчеркивал свое происхождение из глухой алтайской деревни: не вылезал из гимнастерки, носил кирзовые сапоги. Это производило сильное впечатление на многих девушек, но ленинградка Лида просто терпеть его не могла. Тем более, что про пьяные загулы Васи и его дикое отношение к женщинам вроде «он ее приревновал и накинулся с кулаками» ходили легенды. Когда Лида узнала, что Шукшин будет её партнером в фильме «Какое оно, море», она расстроилась. Смотрела из окна поезда, как Василий бежит-опаздывает к своему вагону – растрепанный, с торчащей из кармана зубной щеткой – и думала: ну елки-палки, как же не повезло!
Лидия путешествовала в одном купе с художниками картины и дочерью. Вечером Шукшин появился с бутылкой вина. «Калина красная, калина вызрела» — запела Федосеева и заметила взгляд Шукшина. Гляделка странная, непонятная; острый глаз, умный. Шукшин подхватил песню, и они пели вчетвером, ни разу не сбившись. Стучали колеса, поезд мчался по огромной стране, а жизнь бежала – знать бы заранее, куда прибежит!
Оглобля
Допели, и Лидия испугалась: всё? Ничего больше не будет? Ночью, когда все уснули, только она не спала. Тихо открылась дверь в купе, Василий сел рядом: «Ну, рассказывай». Он расспрашивал её о чём-то уместном, а она рассказывала ему всю свою жизнь. Приехали в Крым. Как-то Шукшин неловко достал из-под пиджака маленький букетик и сказал, что никогда раньше не дарил цветы девушкам.
Знала его тяжёлый характер, как он бушует в нетрезвом состоянии, как трудно быть рядом с ним. В Крыму Шукшин однажды пришёл к Лидии неожиданно трезвым. Она сказала: молилась, пообещала Богу спасти его от пьянства. Он ответил что-то проникновенное, вроде «никто больше не сможет мне помочь, только ты» — и ушёл искать вино.
Станислав Любшин неоднократно пытался предостеречь Шукшина во время съемок: режиссер, актер, писатель – как себя вести? Василий отвечал грубыми сибирскими выражениями. В пьяном виде он вообще не помнил себя: мог взять оглоблю и описывать ею круг вокруг себя, только Лида не боялась войти в этот круг. Она брала его за плечо и уводила – послушного, обмякшего… Любшин позже писал, как однажды ночью Шукшин принес ему несколько рассказов: «На, прочти, только написал». Прочел – стало стыдно, что делал ему замечания. «Понял теперь?» — спокойно сказал Шукшин и удалился к морю.
После съемок фильма у Шукшина и Виктории Софроновой появилась дочь Катя. Писатель не решался выбрать, то жил с Лидой, то со мной, — вспоминала Софронова. Не мог ни одной из женщин сказать ничего убедительного. Виктория попросила его уйти.
Взвалила и потащила
Жизнь с гением непроста. Лидия Федосеева-Шукшина говорила: за все десять лет существования их отношений он, разве что пять раз, признавался ей в любви, и то — либо из ревности, либо из обиды. Длительное время он страстно, по-черному пил: «Вася мог две-три недели пить, был агрессивным, буйным. <...>Был даже случай, когда я увидела мужа лежащим около дома, а в то время была беременной. Лифт не работал. Что делать? Взвалила на себя и потащила», — вспоминала она.
После рождения Маши он надолго бросил пить. А после одного страшного случая отказался совсем. Однажды гулял с Машей, встретил приятеля, зашел с ним выпить. Коляску с дочерью оставил у входа – думал, быстро замахнет стопочку и вернется. Но после первой стопки была вторая, потом третья… Шукшин вышел из заведения и даже не посмотрел в сторону коляски. Пришёл домой. Лидия, беременная Олей, остолбенела от ужаса. Кинулись за Машей – к счастью, коляска так и стояла на месте.
Шукшин обожал дочек и был готов за них защищаться любой ценой. Известна история: однажды Лида с Жанной Болтовой и Николаем Губенко пошла на вечеринку в Дом архитекторов, а девочек оставила с племянницей, которой было лет 13. Вернулась домой под утро – а ночью со съемок неожиданно вернулся Шукшин. Лидия открыла дверь и чудом увернулась от топора, который летел ей в голову.
«В кабинет меня затащил, стал бить. Хорошо, что была в шубе и шапке. Возможно, убил бы, будь я раздетой. Ползком, сдерживая рыдания, чтобы не разбудить детей, отползла в комнату,» — вспоминала Лидия. Ещё просила прощения, а он сказал, что хотел её убить, и показал монтировочный ключ под подушкой. Никогда эту историю не вспоминали, будто ее не было.
Норковая шуба
В этой семейной жизни было много и хорошего. Обживали новую большую квартиру. Шукшин был счастлив, что у него теперь свой кабинет, и кричал из него жене: «Хэлло, Лида! Ты меня слышишь?». Было одно на двоих счастье после огромного успеха «Калины красной»: на гонорар он купил Лиде шубу, а себе дубленку у Николая Губенко. Какими элегантными красавцами им казалось! Дочки росли – радовали. Счастье было настоящим, это ни с чем не перепутаешь.
После смерти Шукшина Лидия долго не находила в себе сил, ей было непонятно, как жить без Васи, которого больше не было: «те дни – сплошное черное пятно». Хотела уйти в монастырь. Но жизнь продолжалась, время шло, затягивая горе прочной коркой: если не трогать, то уже и не болит. Только вот никто не смог его заменить, и ни с кем нельзя было спеть «Калину красную».
