Как выжить молодой матери без пособий — реальная история
«Я похлопала себя по карману пальто, чтобы убедиться, что продуктовые талоны на месте, и засунула руку в сумочку. Мои пальцы коснулись конверта с деньгами на продукты. Талоны, чек. Деньги, чек. Внутренности, завязавшиеся в узел от напряжения. Это был 1995 год, и я была бедна.
Я не выглядела бедной. Я была чистой и аккуратно одетой, с чистым ребенком и ухоженной чистой машиной. Хорошая шерстяная куртка осталась с лучших времен, когда я еще могла себе позволить дорогую одежду. Розовую куртку дочери и другие детские вещи отдала коллега — ее дочка уже выросла из этих вещей. Мы выглядели как люди, которых вы можете встретить в игровой группе, где мамочки оставляют своих детей, чтобы наконец доделать важные дела, или в книжном клубе.
Но мы еле выживали. Моего дохода хватало на аренду, коммунальные услуги, страховку и детские нужды, и еще оставалось 70 долларов на две недели — на еду и бензин. Сюда же входили тампоны и мыло. Я ни разу не заливала полный бак автомобиля: тут пять долларов, там пара долларов сдачи — достаточно, чтобы доехать до следующего пункта назначения. Что-то сломалось в автомобиле или цена на бензин выше, чем планировалось — и я в минусе.
Все, что связано с покупкой продуктов, вызывает беспокойство, когда вы разорены.
Магазин, где я покупала еду, был в 25 километрах от дома: шансы столкнуться с кем-то, кого я знаю, были невелики. Но и бензина оставалось едва-едва. Что хуже: если кончился бензин, когда вы в машине с трехлеткой, или кто-то из знакомых заметит, что вы расплачиваетесь за продукты талонами?
Я еле поднимала голову над чертой бедности. У меня выросли доходы, и это лишило меня права на продовольственные талоны. Все еще оставались талоны по программе «Женщины, младенцы и дети» — по ним я могла покупать продукты, необходимые для развития дочери: молоко, соки, сыр, яйца и хлопья, обогащенные железом. По документам я стала недостаточно бедной, чтобы получать продуктовые талоны, но эта кажущаяся прибавка к зарплате не покрывала продукты, которые я могла бы купить, будь у меня право на продовольственную помощь.Хотя я больше не была «покупателем по талонам», мне то и дело приходилось под пристальным взглядом очереди просить кассира отложить что-нибудь из продуктов потому, что у меня не хватало денег.
Программа ЖМД помогла нам пережить самые неудачные недели. Если дела шли неважно, я по вечерам брала макароны и тунца в банке, чтобы меню было чуть более разнообразным, чем яйца и хлопья. Наш стол был не слишком разнообразным, но зато почти сбалансированным.
Я всегда сначала выбирала продукты по талонам ЖМД. Я очень благодарна, что эта программа была, но какой она была запутанной! Мне приходилось пристально сравнивать ваучер с товаром на полке, проверять объем пакета сока. Иногда ценники были перепутаны, и мне приходилось следить за тем, чтобы у меня в корзине не оказался товар, который не попадает в льготную категорию. Я живо помню, как кассирша отчитывала меня перед всей очередью уставших после работы людей за то. что я взяла не тот товар.
Она болтала перед моим носом ломтиком чеддера, словно грязным носком. «Этот товар не одобрен ЖМД» Я помню бейджик, криво налепленный на красный халат. Ее звали Эми.
Она осуждающе сузила глаза, словно поймала меня на краже. Ее голос возвысился, он был громче чем тот, которым она меня поприветствовала минуту назад. Она обращалась ко всем присутствующим, словно ей было важно объявить, что я не только пользуюсь продовольственной помощью, но еще и не знаю, как это делать правильно. От ужаса я онемела. Она позвала старшую и с кислой миной оформила отмену. Дружелюбная улыбка, которая была на ее лице перед тем, как она увидела мой талон продуктовой помощи, испарилась.
За девять месяцев использования продуктовых талонов и три года в программе ЖМД я столкнулась с многими Эми. Люди шепотом (а некоторые не только шепотом) комментировали содержимое моей корзины. «Если вы используете это» — женщина в очереди за мной указала на кассиршу, сканирующую мои товары из категории ЖМД, — я не понимаю, почему вы покупаете ЭТО», — и она погрозила пальцем в сторону моих скудных покупок: четырех готовых блюд «экономной кухни», пакета яблок и нескольких продуктов самой дешевой марки, которую держал сам магазин. — «Сколько риса и фасоли вы бы могли купить на эти деньги?»
Я знала, что это был не самый умный способ распорядиться деньгами. Но мне так хотелось, чтобы наш обед походил на обеды других людей! Я хотела небрежно поставить в микроволновку лазанью, а не готовить еще один бутерброд с сыром. Я так сильно хотела эти замороженные блюда, что забыла, что у нас на исходе шампунь. Я сказала себе, что смогу растянуть его еще на неделю, если буду разбавлять его водой. Интересно, той женщине, которая комментировала мои покупки, ей приходилось хоть раз выбирать между шампунем и едой?
Попытка хоть немного поправить дела казалась невозможной. Покупка продуктов со скидками выглядела недосягаемой мечтой. Каково это — заполнить кладовку нарезанными кубиками помидорами, фасолью, специями — так чтобы хватило всю зиму готовить чили? Я боялась потратить лишний цент. Вдруг у меня спустит шина или придется купить обезболивающее?
Каждый поход по магазинам я приносила домой не только продукты, но порцию стыда, стресса и чувства вины. Я постоянно чувствовала необходимость защищаться, словно мне приходилось оправдываться перед незнакомцами. Я хотела, чтобы они знали: я не ленивая, я много работаю! Изредка я могла купить то, что хотела съесть, а не то, что могла себе позволить, и тогда я шла к кассе словно по минному полю. Я дрожала и потела до тех пор, пока мне не удавалось сбежать в свою машину.
Мои крошечные победы: банка варенья. Хороший гамбургер. Одежда приличного бренда дешевле, чем в магазине.
К счастью, мои нищие годы далеко в прошлом — с тех пор прошло больше 25 лет. На прошлой неделе я забежала в магазин за кошачьим кормом и стиральным порошком и застряла в магазине на час. Когда я подошла к кассе, моя тележка была полна вещей, которые я не собиралась покупать. И тут я увидела ее — себя 1995 года: привычно разложенные на две кучки продукты, яйца, молоко и самые дешевые хлопья отдельно; напряженная поза, настороженный взгляд.
Почти предсказуемо на кассе возникли проблемы, пришлось позвать старшего кассира. Женщина позади меня громко обратилась к стоявшему за ней: «вы выбрали не ту очередь». Я обернулась и увидела женщину средних лет, такую же, как я. Она улыбнулась мне, словно мы были в одном клубе, словно говоря: «Как думаешь, это надолго?» Я проигнорировала ее, одарив девушку на кассе ободряющей (как мне показалось) улыбкой. Наконец, с явным облегчением, девушка забрала чек, окинула растущую очередь извиняющимся взглядом, и поспешила уйти.
Когда кассир отсканировал мои покупки, я вдруг поняла, что не смотрела на цены. Там не было чего-то экзотического, но я побросала их в тележку, не задумываясь. Я ждала, пока пройдет платеж по карте, но совершенно не боялась получить отказ».
Женщина, рассказавшая свою историю на Huffpost — американка, но её история вполне могла бы быть историей любой из нас. Кто не ловила на себе косые взгляды, когда на кассе обнаруживалось, что товар по акции только для владельцев бонусной карты, что у вас на счете недостаточно средств или что магазин не принимает «детскую карту»? Жизнь женщин, с трудом выкраивающих сотню рублей на банку варенья и так достаточно тяжела, но в наших силах не отравлять ее косыми взглядами, обсуждением ее продуктовой корзины и оскорбительным замечаниями. И уж конечно, государству не стоит отказывать в получении материальной помощи тем, чей доход на 100 рублей вылез за пределы МРОТ размером в 13 980 рублей.
